Евразийская гавань

Иностранные инвестиции, сделки M&A, выходящие за пределы одного государства процессы производства товаров в новых экономических реалиях должны быть ориентированы на тот факт, что налоговая, финансовая и иная касающаяся бизнеса транспарентность достигла такого значения, когда выгода от раскрытия информации может превысить выгоду от ее конфиденциальности, а применение своего национального закона выглядит перспективнее осуществления сделок по иностранному праву или в иностранной юрисдикции

В Российской Федерации эти тенденции нашли выражение в изменениях налогового и банковского законодательства, практике применения гражданско-правовых и процессуальных норм. Один закон о контролируемых иностранных компаниях заставил многих отказаться от использования либо пересмотреть структуры транснациональных компаний, управление которыми осуществлялось из России, либо основная коммерческая деятельность которых была наибольшим образом связана с Россией.

Одновременно с этим мы стали свидетелями последовательных попыток ряда государств и наднациональных образований экспортировать свою волю в правовое поле за пределами своей территории, то есть применить свои национальные правила к интересам России и российских компаний, что в первую очередь коснулось транснациональных корпораций. Санкции, угрозы финансовых ограничений, угрозы национализации как следствия налоговых претензий либо долгов по решениям иностранных и международных судов являются не чем иным, как экстерриториальным выражением национальных либо региональных правовых норм.

Все вышеперечисленное требует от Российской Федерации обеспечения эффективного функционирования тесно с ней связанных транснациональных компаний в рамках унифицированного правового пространства не только на территории самой Российской Федерации, но и на территории иных государств, где бизнес видит свое развитие и, соответственно, где защищающие его правовые нормы. Защищать транснациональные компании, управляемые из России или в пользу интересов российских инвесторов, возможно с помощью норм, гармонизированных с правовой системой России на надгосударственном региональном уровне, когда такая гармонизация проходит на основе принципов взаимного уважения и сотрудничества.

Создание подобного единого наднационального правового поля стало возможно благодаря начавшему действовать с 1 января 2015 года договору о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), заключенному между Российской Федерацией, Республикой Беларусь и Республикой Казахстан, к которому присоединилась Республика Армения, а в ближайшей перспективе ожидается присоединение Киргизской Республики.

Многие полагают этот договор не более чем актом кодификации правил, существовавших в виде разрозненных, принятых в разное время на территории СНГ международных договоров. Однако, несмотря на безусловную важность кодификации, на ЕАЭС возложены две другие не менее значимые важные миссии, реализация которых должна способствовать распространению унифицированного правового пространства вовне, на новых членов и контрагентов.

Во-первых, в рамках ЕАЭС национальные нормы государств-членов должны подвергнуться диффузии на основе принципа гармонизации правового регулирования, а в некоторых случаях эти нормы должны быть полностью унифицированы.

Во-вторых, выработанные таким образом нормы единого гармонизированного правового регулирования должны быть распространены вовне путем самостоятельного заключения ЕАЭС обязательных для исполнения международных договоров с третьими сторонами: государствами, международными организациями и надгосударственными образованиями.

В отличие, например, от ранее существовавшего Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), содержание договора о ЕАЭС с самого начала предполагает ориентированность нового образования на решение глобальных задач — создание собственного правового пространства на международной арене. Согласно положениям договора, ЕАЭС имеет право осуществлять в пределах своей компетенции международную деятельность, направленную на решение задач, стоящих перед союзом. То есть ЕАЭС, как говорят юристы, полностью правосубъектен. Он обладает собственным лицом, правами, в первую очередь правом заключать самостоятельные договоры, основываясь на очень важном правиле: в договоре о ЕАЭС подчеркивается, что международные договоры союза с третьей стороной не должны противоречить основным целям, принципам и правилам функционирования союза.

Основываясь на этом, транснациональные компании, чьи коммерческие интересы существенно сосредоточены на территории государств — членов ЕАЭС, могут в полной мере рассчитывать на гармонизированное правовое регулирование, предоставляющее им не только открытое и прозрачное поле для реализации своих товаров и услуг, но и унифицированные механизмы защиты и поддержки рынков своих товаров. Причем в ряде случаев есть основания полагать, что такая защита может быть предоставлена против третьих лиц, то есть участников торговых отношений из третьих стран, как связанных, так и не связанных с ЕАЭС отдельным договором. Такие механизмы, согласно договору о ЕАЭС, реализуются Евразийской экономической комиссией (ЕЭК), существовавшей еще в период действия ЕврАзЭС, соответственно, имеющей богатый опыт их применения. К таким механизмам договор, в частности, относит техническое, антидемпинговое регулирование, защиту конкуренции.

Осуществление технического регулирования представляет собой установление барьеров в виде обязательных технических регламентов, действующих только в отношении продукции, включенной в утверждаемый ЕЭК единый перечень. В договоре при этом отмечается, что порядок и условия устранения технических барьеров во взаимной торговле с третьими странами определяются международным договором в рамках ЕАЭС. Известно достаточно много растиражированных в СМИ примеров использования в международных отношениях норм своих регламентов, например, на пищевую продукцию.

Осуществление антидемпингового регулирования, введение специальных защитных и компенсационных мер в случаях, когда импорт определенного товара на таможенную территорию ЕАЭС причиняет материальный ущерб отрасли экономики государств-членов либо создает угрозу причинения такого ущерба. Такие меры применяются в форме квот и пошлин, причем только по результатам расследования ЕЭК. При этом установлено, что международным договором ЕАЭС с третьей стороной об установлении режима свободной торговли в целях устранения негативного воздействия импорта из этой третьей стороны на производителей государств-членов может быть предусмотрено право применения мер защиты внутреннего рынка на двусторонней основе, отличных от специальных защитных, антидемпинговых и компенсационных мер, в том числе в отношении импорта сельскохозяйственных товаров. Кроме того, возможно принятие мер нетарифного регулирования в виде лицензирования, ограничения ввоза и (или) вывоза товаров по различным признакам применяются в исключительных случаях и на основании принципа открытости. На сегодняшний день существует несколько актуальных расследований, касающихся товаров из металлургической области.

Наиболее действенны для целей защиты транснациональных корпораций могут быть меры по защите конкуренции на территории государств-членов. В отношении юридических лиц из третьих стран в договоре упоминается, что государства-члены проводят согласованную конкурентную (антимонопольную) политику в отношении действий хозяйствующих субъектов (субъектов рынка) третьих стран, если такие действия могут оказать негативное влияние на состояние конкуренции на товарных рынках государств-членов. Однако в отдельных случаях нарушения принципов конкуренции третьими лицами, осуществляющими действия, которые оказывают или могут оказать негативное влияние на конкуренцию на трансграничных рынках на территориях двух и более государств — членов ЕАЭС, может стать уже предметом не только политики, но и расследования ЕЭК. Активная деятельность ЕЭК по отношению к третьим лицам и в защиту прав лиц, осуществляющих основную деятельность на территории ЕАЭС, не запрещена договором и возможна с точки зрения международного опыта применения норм конкурентного права на экстерриториальной основе, что видно на примере последних действий Европейской комиссии в отношении "Газпрома".

Перечисленные инструменты должны стать для транснациональных компаний, ориентирующихся на отечественное правовое поле, эффективными механизмами защиты и компенсации рисков. Эти механизмы на сегодняшний день не уникальны, они не вступают в противоречие с иным международным, в том числе региональным регулированием, например, правом ВТО или ЕС. Но значение союза проявляется также в том, что правоприменительную функцию осуществляют собственные наднациональные органы союза, в том числе вновь созданный суд ЕАЭС, наделенный правом разъяснения правил союза и защиты лиц, чьи права нарушены применением этих правил. Возможно, все это станет достаточным аргументом для стремления транснациональных компаний к осуществлению деятельности под юрисдикцией ЕАЭС.

Коммерсант