ЕАЭС: первый год комом

Евразийский экономический союз за первый год своей работы состоялся и даже расширился де-юре. Но де-факто он еще не дорос до статуса союза, пока лишь генерируя препятствия, но не разрешая их

Качество лучше количества

На повестку заседания Высшего Евразийского экономического совета, которое прошло 21 декабря в Москве, было вынесено несколько вопросов, но главным среди них – и это обусловлено даже самой датой проведения – было все же подведение итогов первого года реализации проекта под названием «Евразийский экономический союз».

Поскольку это интеграционное объединение позиционируется как чисто экономическое, то было бы логичнее оценить именно его экономические показатели – количественные и качественные. Власти стран-членов признают, что взаимная торговля на пространстве ЕАЭС резко упала. В то же время они находят этому объяснение в обстановке на внешних рынках, объективных неблагоприятных факторах. Тогда как качество отношений внутри союза, напротив, улучшилось – расширились связи между бизнесом, отработаны отраслевые механизмы работы, появился новый член ЕАЭС – Киргизия – и создана зона свободной торговли с Вьетнамом.

Словом, формула оценки первого года работы, предлагаемая руководством государств ЕАЭС, понятна: улучшение качества при ухудшении не зависящих от сторон количественных показателей. Но давайте проверим эту формулу.

То же самое, только без нефти 

Главным среди количественных экономических параметров является взаимный товарооборот, ради оживления которого союз, собственно, и создавался. По данным казахстанского статкомитета, в январе-октябре наша торговля со странами ЕАЭС сократилась на 26,6%, или почти на $5 млрд. При этом наш экспорт пострадал сильнее – он снизился на 30%, тогда как импорт – на 24%.

Если смотреть по странам, то заметнее всего просела торговля с Арменией – на 42%. Товарооборот с Киргизией снизился на 32% (однако он стал полноправным членом союза лишь с августа), с Белоруссией – на 28%, с Россией падение оказалось самым умеренным – 26%. Именно последняя цифра стала определяющей, поскольку на долю России приходится 92% нашей взаимной торговли с ЕАЭС. С экономической точки зрения, для нас реальностью является не столько пятисторонний союз, сколько казахстанско-российский. Это доказывает и то, что за минувший год удельный вес остальных членов ЕАЭС в нашем товарообороте не изменился.

Правда, с остальными странами мира наш товарооборот за 10 месяцев 2015 обвалился на 39,1%, то есть в полтора раза больше, чем с государствами ЕАЭС. Однако из этого вряд ли можно сделать вывод о том, что интеграция помогла затормозить падение торговли, и связи внутри союза стали неким «страховочным тросом». Причина не столько в работе союза, сколько в изначальной разнице структуры нашей торговле с ЕАЭС и остальным миром.

Так, в целом на мировом рынке Казахстан является типичной нефтяной страной. За первые десять месяцев текущего года на долю энергоресурсов  пришлось 78,2% нашего экспорта, металлов – 12,4%, химической продукции – 5,3%, продовольствия - 1,8%. На рынке ЕАЭС энергоресурсы также являются нашим ведущим экспортным товаром, но его доля значительно скромнее - 45,8%. Зато доля продукции химпрома - 18,5%, металлов - 17,1%, продовольствия - 8,1%.

Таким образом, рынок ЕАЭС для нас куда меньше зависит от нефти, и поэтому пострадал слабее при падении ее стоимости. Причем такая картина сложилась бы вне зависимости от того, состояли бы мы в экономическом союзе с Россией, Белоруссией, Киргизией и Арменией или нет.

Союз несвободный

Другое дело, что при такой структуре нашей торговли с ЕАЭС этот рынок приобретает для нас все большее и большее значение. Сырьевые ресурсы дешевеют, мы пытаемся переключиться на производство переработанной продукции. А где найти ее сбыт? В первую очередь, на рынках, где мы уже как-то закрепились, и с которыми нас теперь не разделяют таможенные барьеры. Сама ситуация, хотим мы того или нет, делает для нас экономический союз неизбежным. Но лишь в том случае, если он действительно обеспечивает нужное качество отношений.

И если говорить о качестве работы ЕАЭС, то главный критерий – это реальное обеспечение провозглашенных свобод при перемещении товаров, услуг, капитала и рабочей силы. А здесь за первый год работы союза возникло много препятствий, причем связанных не с несовершенством внутренних процедур – это еще можно было бы понять – а с появлением новых факторов. Так сложилось, что все вызовы для ЕАЭС касались отношений его членов союза с внешним миром.

Год начался с противоречий, вызванных санкционным противостоянием России с западом. Ни вопрос введения санкций без согласования с другими странами союза, ни проблема оборота «запрещенных» продуктов так и не были урегулированы, остались в «спящем» режиме. К концу года на это наслоилась еще и санкционная война, объявленная Россией Турции – вновь без согласования через механизмы ЕАЭС и с возникновением проблем для других членов союза.

Препятствия по плану

На следующий год «запланированы»  новые противоречия. Один блок связан с тем, что с 1 января 2016 Россия отменяет зону свободной торговли с Украиной и вводит против нее продовольственное эмбарго. Эти санкции неминуемо приведут к попыткам реэкспорта украинских товаров через Белоруссию и Казахстан, а стало быть – новую волну разногласий.

Второй блок связан с тем, что со следующего года Казахстан становится членом ВТО, и хотя официально вопросы согласования наших обязательств, как члена этой организации и ЕАЭС, урегулированы, на практике возникнет много сложностей.

Накопление долгоиграющих проблем связано с тем, что внутри союза за год так и не сложилось понимание, что он представляет собой не некую бюрократическую организацию, а единый рынок. Поэтому оценивать деятельность ЕАЭС как улучшение качества при ухудшении количества было бы не совсем правильным.

На самом деле количественные показатели оказались намного лучше по сравнению с внешней торговлей с государствами за периметром ЕАЭС (хотя это и не связано с интеграцией как таковой). А вот качество работы таково, что к реальному союзу мы пока еще не пришли. Формально все сделано, договор принят, границы раздвинуты,  но вот «союзности» еще не появилось. Если проводить параллели с бизнесом, то это еще не хозяйственное товарищество, а трудовая артель. 

 

Все новости